Новый виток мрака и жутких открытий.
Здесь болезнь оборачивается кошмаром, повседневность рождает чудовищ, а сны и тишина кладбища становятся воротами в иной, пугающий мир.
Содержание:
Ангина - by Misanthrope
Оно рожает - by Антон Темхагин
Японская телефонная будка
Нам всем снились лестницы - by Litchi Claw
Кладбищенский сторож
Первая история из списка весьма жизненная. С детства страдал от частых проблем с дыхательной системой — следствие её незрелости (я родился на восьмом месяце) и неподходящего резко-континентального климата. Каждую зиму ангина и ОРВИ отправляли меня на вынужденный больничный, порой почти на месяц. При этом у меня есть странная физиологическая особенность — не чувствую жара даже при температуре далеко за 38,5 °C. Нет ни озноба, ни головной боли, только ватность в мышцах, спутанность сознания и тянущая боль в суставах.
И вот я, школьник, абсолютно один в нашем сельском доме. В нём не было межкомнатных дверей — их никогда не ставили ни у моей бабушки, ни у нас дома; а если и ставили, то через пату месяцев снимали. Тело налито тяжестью, так что не пошевелиться. Я лежу на диване в зале и смотрю прямо на проход в родительскую спальню, завешенный тёмными шторами. И очень часто мне казалось, что за ними кто-то есть: шуршит, стучит и ходит. Кто-то невысокий, ростом не больше полутора метров, смотрит через щель между шторами прямо на меня. Иногда шторы шевелились сами по себе.
Сейчас я понимаю, что всегда обладал богатым воображением, а мозг в условиях сенсорного голода и под действием температуры выдавал пугающие визуальные галлюцинации. Но тогда это было действительно жутко.
И вот я, школьник, абсолютно один в нашем сельском доме. В нём не было межкомнатных дверей — их никогда не ставили ни у моей бабушки, ни у нас дома; а если и ставили, то через пату месяцев снимали. Тело налито тяжестью, так что не пошевелиться. Я лежу на диване в зале и смотрю прямо на проход в родительскую спальню, завешенный тёмными шторами. И очень часто мне казалось, что за ними кто-то есть: шуршит, стучит и ходит. Кто-то невысокий, ростом не больше полутора метров, смотрит через щель между шторами прямо на меня. Иногда шторы шевелились сами по себе.
Сейчас я понимаю, что всегда обладал богатым воображением, а мозг в условиях сенсорного голода и под действием температуры выдавал пугающие визуальные галлюцинации. Но тогда это было действительно жутко.