Тело Германа было произведением искусства, я часами могла любоваться им, пока он продумывал своим насквозь криминальным интеллектом новый коварный план. Устранять соперников в прямых конфликтах у меня на глазах было его любимым делом. Это заводило и его и меня и все что я могла сказать ему, когда мы оставались наедине: "Герман, сделай это грубо"