«До сих пор мне почти совсем не приходилось думать о жизни африканских дикарей… Занятый своими делами, я совершенно забыл об их существовании и имею основание утверждать, что их отношение ко мне носило такой же характер – полнейшего равнодушия. Так мы жили: я – сам по себе, а дикари, под палящими лучами африканского солнца, – сами по себе. Но однажды…»