Мама часто говорила мне в детстве, что с первого раза я ничего не понимаю, и все-то ей приходится повторять. Снова и снова. Теперь же она сама не могла уяснить простых вещей — ни с первой попытки, ни с десятой.

— Ну обними мать, в самом деле, — так начинаются наши встречи.

И я делаю, я обнимаю, ведь это легче, чем объяснять. Но за спиной, за ее плечами, мама не видит, как я тону. Как стискиваются мои зубы, и как плотно я сжимаю веки. Словно вода вокруг, и я не могу дышать.